как мы уходим, проследи, как эти двое подадутся следом. Не спеши, но и не тяни. Мы пойдем так — тут, если по улице направо свернешь, квартала через два будут участки под новую застройку. Видел, наверное, заброшенные и частично разобранные дома? Да… так вот: пойдем мы через эти кварталы. Не исключено, что урки знают, где живет Елена, а к ней — как раз можно этими участками пройти. Запомни — второй переулок налево будет наш. По нему и иди! Аккуратно! Не торопись! Что услышишь — действуй! Я рассчитываю один с ними справиться, но не факт, что получится. Второго я не знаю, а этот Щур — мужчина с историей, бродяга давний, матерый. И да — второго ствола у меня нет, поэтому ты лезешь в дело только в случае необходимости. Понятно!

— Не нравится мне все это! На живую нитку все сметано! Если, когда, в случае чего… Может… по-другому поступим? — сомневался Иван.

— И как же, по-твоему? — с интересом смотрел на него Шрам.

— Давай — мы пойдем вперед! На этом проулке найду место и затихарюсь! Пропущу Вас вперед, дождусь этих сук и — на мягких лапах пойду следом за ними! Когда они тебя догонят — сразу бью сзади, не дожидаясь всех этих базаров!

— Х-м-м… а сможешь? Так вот — на мягких лапах? — теперь уже сомневался Шрам.

Иван даже сам не заметил, как перешел с ним на «ты», а тот, вроде бы — был не против!

«Растет авторитет Чибиса в преступных кругах! Уже мурые волчары с ним на «ты»! Ага! Ты поерничай, поерничай! Потряхивать что-то начинает! Адреналин что ли? Не перегореть бы раньше времени!».

— Я — постараюсь. Но и ты ушки топориком держи! Если услышишь кипеж сзади, поможешь!

— Нам бы вообще без шума обойтись! — с досадой протянул Косов.

— Да это — понятно! Но… тут уж куда кривая вывезет! — «а Шрам-то — тоже фаталист!».

— Ладно… все! Тогда мы пошли! Эй! Человек! Бутылку коньяка мне с собой… да… пару яблок, что ли…, - Иван видел, как Шрам поморщился, — да я — не сейчас! Потом уже… за кровь! У охотников такая примета есть — добыл зверя, пей за кровь — иначе в будущем удачи не будет!

— Ха-ха-ха… интересный ты тип, Чибис! — развеселился Шрам.

— Да уж… сам себя подчас охуеваю! — грубо ответил попаданец.

Он вышел в фойе, и быстро оделся. Фатьма уже ждала его, стоя одна.

— Ну куда ты пропал, Ваня! — с обидой протянула она.

— Так Вы же так мило беседовали, что я не решился прервать Ваш разговор с дамами! — торопясь выйти, бормотал он.

— Так… красавица! А теперь слушай меня и не перечь! Включи хорошую мусульманскую жену, и слушай своего мужчину! Мне сейчас не возражения твои нужны, а — уважение к словам мужчины, поняла!

Почувствовав что-то, подруга только кивнула головой.

— Ай, молодец! Ай, умница! Так вот… мне нужно помочь человеку, попавшему… в неприятности! Если не помогу, его могут убить! Не только его, но и его… подругу! Так вот… Сейчас ты быстренько идешь домой! Одна! — «блядь! Машин нет совсем! Видно, ранее уходящие разобрали все немногочисленные такси!».

Она молчала, но было видно, что испугана.

— Ну… не пугайся, хорошая моя! Все будет хорошо! Не забудь, что нам с тобой еще Новый год встречать послезавтра! Так что — все будет хорошо!

— Ваня… а можно… я с тобой, как-нибудь… или где-нибудь подожду…, - и столько тоски было в ее глазах… столько боли… это как щенка или котенка на улице бросить!

«Блядь-блядь-блядь! Ну и что делать-то? И одной ей идти… неблизко! Куда ни кинь — везде клин!».

— Так… смотри. Пойдешь со мной! Там… найдем какое-нибудь место, потише. Будешь ждать меня! Если услышишь шум… выстрелы там… или крики — бежишь домой и бежишь быстро-быстро! Да нет — все хорошо будет, обещаю! — Иван видел, что успокоить женщину он не может — просто голова сейчас о другом думает.

«Успокоитель из тебя, мудака, как и балерина — хреновая! Опс! А Елена же в театре оперы и балета работает! Там же этих самых балерин — как блох на Барбоске! Вот бы туда, как лисе в курятник! А что — здорово же? Или нет? Твою мать! О чем я сейчас думаю!!!».

— Все, женщина! Не хнычь, не плачь и не мешай мне! — грубо заявил он, хотя женщина и шла молча, только иногда косясь на него карим глазом!

«Ой, мудак! Мудак же ты — Косов!».

Они прошли эти два квартала. Слева начался район сносимых построек.

«Так… вот он начался! Нам — в первый переулок. А там — смотрим место. Близко от улицы — не стоит! Вряд ли мазурики будут нападать рядом с оживленной улицей! Хотя… улица сейчас ни хрена не оживленная — ни машин, ни людей!

— Ты куды мяне кличешь, послухай — заверуха-мятель, завируха!

На дворэ ни машин, ни людей!

На дворэ ни машин, ни людей!

Псих! Как есть — псих! А еще Елене удивлялся — она, дескать, психованная! Сам-то… давно ли на себя в зеркало смотрел? Сам на мокрое идешь… с неизвестным результатом, да еще и женщину свою туда же тянешь! Дебил, блять!».

Снег продолжал идти. Мягкий, пушистый, большими, даже какими-то громадными хлопьями. И тишина на улице… Как вымерли все вокруг!

«Так… где, блядь, этот переулок?! Уже сколько прошли, а его не видать! А может — уже прошли? Там какие-то прогалы в ряду домов были… Не… то — просто уже снесенные дома! Вот, кажется, он и есть! Да, похоже — он! Теперь ищем место!».

Они прошли вглубь квартала.

«Так… это что — забор, что ли? А какого хрена он поперек улицы идет? Это — не переулок, что ли? Вот же… блядь! Сейчас завалят Шрама! Хотя… Шрам-то — ладно! У него вся жизнь — по лезвию! А Елена тут причем? Так-так-так… и что делать?».

— Слушай сюда, девочка моя! Вот… иди сюда! Видишь, тут затишок такой! Вот здесь стой и никуда не уходи! Как закончится все — я тебя найду, поняла? Вот давай-ка… сейчас эту доску вот так положим, ага! И вот так… пальто мое! Вот — садись сюда! Ага! А вот еще… шапку под ножки тебе, чтобы ножки в ботиках не мерзли!

— Вань… а как же ты… раздетый совсем!

— Так на улице и не холодно совсем! Смотри сама — тепло же! А пальто и шапка — только мешать будут! Ну все! Сиди тут и никуда!